Триста жезказганских семей живут в аварийных домах

Подробности

13.04.2017 17:34

Просмотров: 13503

У жителей аварийных домов просто нет выбора: кто мог перебраться в другую квартиру – перебрался, но для большинства их покосившиеся, испещрённые трещинами дома – единственное жильё, переехали бы, да некуда.

В Жезказгане 29 аварийных домов. 17 из них, согласно экспертной оценке, ремонту не полежат – только демонтажу.

Спасение утопающих

Алия Жумагулова – энергичная и очень здравомыслящая женщина. Она живёт в доме №9 по улице Шевченко уже семь лет. Дом щитовой, двухэтажный. Признан аварийным в 2010 году, он из числа тех, которым показан демонтаж. У Алии большая семья – четверо детей. Но они с мужем не остаются в стороне от нужд дома. Вместе с соседями вложились в замену труб, сделали дверь в подвал. Это, так сказать, самое необходимое. Но на общее состояние дома это, увы, никак не влияет. Двери не закрываются, стены трескаются. И забитая фанеркой трещина в подъезде тоже здание ну никак не укрепит.

– Мы даже детям наказали: ничего не трогайте, наш дом такой, – говорит Алия. – Очень сомнительно, что нас расселят. Столько других очередников – воспитанники детских домов, матери-одиночки… Очередь большая, а новые дома-то не строят! Да и надоело ходить как попрошайка, обивать чиновничьи пороги. Когда соседний дом капитально ремонтировали, я с прорабом поговорила, он сказал, что можно и наш дом восстановить, укрепить фундамент, заменить лестницу. Год назад хотели было дом кирпичом обложить, но двое жителей от имени всех нас отказались, теперь локти кусают. Мне кажется, капитально отремонтировать наш дом и платить в рассрочку лет 10 – это реально. Дом-то небольшой, как коттедж. Миллионеры же себе строят дома по 200-300 квадратов…

Миллионера, конечно, починка дома в 300 квадратов не сильно бы ударила по кошельку. Да вопрос – стал бы он его чинить, если есть средства, чтобы построить новый? Так вот Алия первая и сказала: был бы у людей побольше достаток, никто из жителей аварийных домов не стал бы в них жить.

За свой дом Алия болеет душой и соседним двум аварийным тоже от всей души сочувствует. В доме № 17 живёт её сестра: «Зайдите обязательно, посмотрите, что там творится». А про соседний дом №7 по улице Шевченко говорит, что там «чистенько, но страшно».

Рухнувшие надежды

Дом №7 по улице Шевченко построен в 1958 году, статус аварийного получил в 2009-м. Как войдёте в квартиру Нины Троц, что на первом этаже, вас сразу поведёт налево и привалит к стене. Это потому что пол перекосило. Зимой все вошедшие просто к стенке скатываются, говорит Нина Петровна. Невооружённым глазом видно, как просел один из углов в комнате, над фикусом.

– На первом этаже жить страшно, боюсь, что дом рухнет, – признаётся хозяйка квартиры. – И страшно загадывать на будущее и думать, что будет с домом и всеми нами дальше. Один день прожили – и на том спасибо.

На втором этаже в квартире у Жанат Толеуовой – просевшие стены и дверные проёмы, бросающие вызов классическим прямоугольным формам.

– Мы ходили-ходили в акимат, наконец, в конце 2015 года нам пообещали квартиры, – рассказывает Жанат. – Сказали «Ищите, выбирайте, акимат выкупит, собирайте документы». Выбрали, собрали, пришли. Нам сказали «Нет, квартиры не будут выдавать, будет денежная компенсация. Собирайте документы». Сказали «Даже к зиме можете не готовиться, зимовать будете уже на новом месте». Мы счета открыли, документы собрали, пришли. А нам сказали «Денег нет»!

Так рухнули надежды жителей злосчастного дома. У акимата могут ежедневно по уважительным или неуважительным причинам меняться планы. А у простых людей от этих изменений может поменяться вся жизнь. У тёти Кати Фроловой, что живёт на первом этаже, случилось именно так. Когда пообещали компенсацию, собралась уезжать в Россию к сыну. Открыла счёт, ждала денег. Оформляла документы по переезду. И каждый день узнавала – деньги поступили? А денег всё не было. Ну и как на новом месте без денег? Что же делать? Тётя Катя разрыдалась прямо в одном из присутственных мест, и сотрудники чиновничьего ведомства утешали пожилую женщину, что не вышлют её, что все заявки аннулируют и она останется здесь.

Она и осталась. В своём старом аварийном доме. В зале ощутимо накренился пол, как пандус при супермаркете. Не закрываются внутренние створки окна, потому что стены повело. Как она зимует тут, при скособоченной раме в одно стекло? Тётя Катя защищает своё жилище, как-никак 58 лет здесь прожила, вся жизнь прошла в этих стенах. Старается оправдать его старость и ветхость, ведь он прожил долгую жизнь. Словно он один остался у одинокой пожилой женщины, и ей с ним трудно расстаться. И трудно переезжать на новое место, если нет рядом родных, которые бы помогли. Да ещё если пенсия минимальная. Да ещё если здоровье уже изрядно пошатнулось, так что и на улицу без сопровождения не выйдешь. 

Но как же, тётя Катя, жить в доме, если он опасен?

Сквозная трещина

В доме № 17 по Шевченко общаюсь с семьёй Кымбат Сералиной. В трёх комнатах здесь живут шестеро взрослых и двое детей. Кымбат, Асет и Аблайхан рассказывают хором:

– Семь лет назад начались проблемы. Сами смотрите: трещины на потолке и стенах. Боимся, что плиты на голову свалятся. Балкон от стены отошёл, держится, кажется, только на арматуре. Хотим добиться либо переселения, либо компенсации. Сколько лет ходим, а никаких подвижек нет. Почему в городе нет строек? Почему нет денег? Неужели пока дом не рухнет никто нечего не сделает?

С внешней стороны, по фасаду дома, проходит огромная трещина. В этой квартире, так сказать, изнаночная сторона этой трещины. В кухне, возле окна, узкая щель. Через неё просвечивает жизнерадостное весеннее небо…


Личная стенка?

В доме № 61 по улице Абая трещина в стене закрыта изнутри, в квартире № 7, фанерой шириной сантиметров 20 (под обоями фанерка хорошо просматривается). А снаружи – ярким рекламным банером магазина, расположенного на первом этаже в этом же доме.

– Через эту трещину было улицу видно, – рассказывает хозяйка квартиры Людмила Бепле.

Аварийные дома хоть и называются так, но это не значит, что они выглядят как руины или брошенные постройки. Пока здесь живут люди, они по мере сил стараются латать трещины, маскировать всю неприглядность этой аварийности.

В квартире Людмилы полгода назад сделали ремонт. Сейчас обои в углах стен отошли, под ними пустота. На кухне в образовавшуюся щель между стеной и полом пролезает кулак. Людмила закрывает щель кусками линолеума – холодно.

Дом 1957 года постройки, аварийный – с 2011-го.

– Когда власти давали разрешение в доме магазин открывать – о чём думали? – сетует Людмила.

– Может, из-за этой перестройки дом и стал рушиться. Сколько писем ни писала – ответ один: дом аварийный, но на выдачу компенсаций средств в бюджете не предусмотрено.

Людмила вспоминает, как однажды ночью её разбудил грохот. Испугалась, решила, что дом рушится. Оказалось, что авария произошла на перекрёстке под окном. Ощущение, что дом на честном слове держится, такое стойкое, что даже важные документы Людмила здесь не хранит.

– Может быть, можно было бы дом осторожно стянуть, укрепить, – говорит Людмила. – Но в акимате сказали, что ничего делать с ним нельзя, может рухнуть, и тогда это будет моя вина. Сказали на очередь вставать. А что толку всю жизнь простоять в очереди, лучше пусть кредиты доступные дадут, чтобы, пока работаю, могла квартиру купить.

Людмила бьёт во все колокола, но не все соседи разделяют это стремление и поддерживают.

– Сосед спрашивает: «Когда ты свою стенку отремонтируешь, а то она уже мою стенку за собой тянет»…

Молодой да ранний

Больше 10 лет простояли в очереди на получение жилья Данаш Нысамбаева, Жамал Кудаймендинова и Тоты Тортбаева. И вот на своё счастье получили квартиры в аренду в доме № 89а по улице Сатпаева, который является коммунальной собственностью акимата. Ныне этот дом – самый молодой в списке аварийных, 2008 года постройки. То есть ему всего 9 лет, а он уже угроза. Причём аварийным дом признан в 2010 году, в возрасте двух лет.

– Когда квартиры получали, всё было нормально, – рассказывают женщины. – А сейчас – посмотрите в подвале.

Такого мне прежде видеть не доводилось. Подвал новой пятиэтажки похож на бассейн, ибо в нём по пояс воды. Причём, говорят жители, вода там стоит постоянно, никто уже не помнит, как выглядело подполье в нормальном состоянии. Если осторожно подобраться по заледеневшей корке к решётчатой двери подвала и навострить уши, то можно услышать журчание воды. То есть она либо бежит где-то из труб дома, либо бьёт ключом откуда-то из-под земли, из подземных труб, на которых, возможно, построен дом. Экспертиза, рассказывают жители, показала, что это питьевая вода.

В акимате жителей-жалобщиков из 89-го дома знают в лицо.

– Это дом акимата, они обязаны что-то сделать! – уверены жители, поэтому и ходят в нашу мэрию как на работу.

Жители ходят, жалуются, просят, пишут – и ничего. Хотя странно. Это же не приватизированное жильё, а коммунальная собственность. А если дом рухнет, строить новый или выкупать новые квартиры для очередников будет всё равно дороже, чем сейчас вложиться, просто откачать воду и отремонтировать трубу, где бы она ни была. Не родник же там под домом бьёт, в самом деле, говорят жители.

На подпорках

Чего только не написали интернет-комментаторы, увидевшие в сети фотографию дома по пр. Алашахана, 33. Китайским суперклеем пройтись по швам, – посоветовали одни. Туристов с ЭКСПО в Жезказган привезти и ознакомить с нашими новейшими разработками, – предложили другие. Всё дело в том, что панельный дом с одного угла как бы складывается: нижнюю панель словно выдавливает наружу. Первый подъезд в этом доме признан аварийным. Зимой угол укрепили металлическими подпорками, но предупредили, что это временная мера, нужны дополнительные мероприятия по укреплению дома.

Жительница четвёртого подъезда Ольга Салова обратилась в редакцию, обеспокоенная тем, что КСК «Босага» включил в свои квитанции непомерно высокую плату – 24 тысячи тенге с каждой квартиры, для капитального ремонта дома. С жителей уже собрали по 1400 тенге за экспертную оценку, а потом по 4100 на подпорки. Ольга и некоторые другие жители не согласны платить опять так много, считают, что председатель КСК выставляет эти счета необоснованно. Дескать, даже собрания по данному вопросу не проводилось.

Оказалось, что просто не все жители проявили заинтересованность в данной проблеме и побывали на собраниях КСК. Жительница первого подъезда Маргарита Зайникаева подтвердила: собрания проводились трижды, она сама на них присутствовала.

– Сигнальные маячки стояли в подвале года три, в 2016 году началась сильная деформация, – рассказывает Маргарита Владимировна. – Председатель КСК сразу занялась этой проблемой, пригласила экспертов, наш подъезд признали аварийным. По 4 тысячи мы сдали, а потом председатель КСК сообщила на собрании, что нужно собирать деньги на капремонт. Она открыла счёт для нашего дома, и собранные на нём дополнительные средства жителей будут расходоваться только на нужды нашего дома.

И хотя Маргарита Зайникаева считает, что капремонт в интересах жителей всего дома, она признаёт, что 24 тысячи тенге – сумма немалая, и вряд ли кто-то заплатит. Некоторые жители её же подъезда имеют многотысячные долги за комуслуги.

Председатель КСК «Босага» Сарсенкуль Игенберлина расставила все точки над ё.

– Начиная с 2009 года я неоднократно обращалась в акимат с проблемой аварийных домов. По дому №33 в прошлом году трижды проводили собрание, и присутствовавший на собрании заместитель акима города Нуржан Орынбаев сказал: дом аварийный, необходимо разработать проектно-сметную документацию, укрепить дом, а поскольку квартиры приватизированы и являются частной собственностью, жителям нужно самостоятельно собирать необходимые средства либо участвовать в программе модернизации. Обследование, укрепление, ремонт – никто не сделает этого бесплатно, продолжает председатель. Поэтому сначала с жителей собрали деньги на экспертизу, а затем по 4100 за установку опор. Правда, этот последний взнос оплатили около 60% жителей. Но председатель считает, что и остальные сдадут. Внесли свой вклад и находящиеся в доме кафе и аптека. Вообще же за этим домом числится долг 800 тысяч тенге. На должников будем подавать в суд, говорит председатель, уже ведём работу в этом направлении.

– А дом спасать надо общими усилиями. Начнёт заваливаться первый подъезд и потянет за собой другие. Во втором подъезде уже тоже пошли трещины по стенам.

Вместе с тем Сарсенкуль Игенберлина признаёт, что 24 тысячи не каждый из жителей 90 квартир способен выложить сразу. Говорит, что можно вносить эти деньги на спецсчёт по частям. Но и на таких условиях, говорит она, люди не хотят платить. До сих пор никто не заплатил.

Ситуация непростая. Очевидно, что заплатят не все. Поэтому и собранных средств не хватит, чтобы сделать ремонт. И те, кто деньги всё-таки сдаст, если таковые найдутся, будут возмущаться, почему не ведутся работы, они же заплатили. Словом, куда ни кинь, всюду клин.

К слову, из 16 домов, входящих в состав КСК «Босага», 9 – в большей или меньшей степени аварийные. Причём все в одном городском квадрате. Наверное, при строительстве что-то в грунте недоисследовали, и теперь пришла расплата. Дом № 69 по улице Сейфуллина (бывший № 79 по улице Некрасова) аварийным не числится, но имеет все предпосылки к этому – по фасаду пошли трещины. Председатель готовится вести работу с жителями дома: раздавала опросные листы, готовится рассказать о программе модернизации.

Капля в море

В отделе ЖКХ города Жезказгана мне сообщили, что в этом году на аварийные дома в бюджете средств не предусмотрено. Ни на расселение, ни на выплату компенсаций. Планируется лишь провести обследование-дефектовку домов, находящихся в коммунальной собственности.

Депутатский запрос

Депутат мажилиса парламента РК Александр Суслов обратился к главе правительства с депутатским запросом, в котором озвучил ряд предложений по решению накопившихся проблем с аварийными домами в жилищном фонде.

А.Суслов отметил, что в ходе проведённых недавно встреч с избирателями Карагандинской области жителями города Жезказгана поднят проблемный вопрос по аварийным многоэтажным домам.

– По состоянию на первое января 2017 года в жилищном фонде города Жезказгана находятся 649 жилых домов общей площадью 1552,2 тыс. кв. метров, или 22428 квартир. Из 29 многоквартирных жилых домов города, признанных аварийными, 17 подлежат сносу. В них расположено 323 квартиры, соответственно, требуется переселить 3462 человека или 323 семьи. В очереди на получение жилья из госжилищного фонда города состоят 2013 граждан, в том числе 173 человека из вышеперечисленных аварийных домов, – добавил он.

Как полагает А. Суслов, аналогичная ситуация в жилищном фонде характерна и для других населённых пунктов Казахстана. По его данным, в Кызылорде около 30 домов признаны непригодными для проживания, в Шымкенте насчитывается 25 аварийных домов, в Уральске – 41.

– Проводимые точечные меры не позволяют решить проблему аварийности жилых домов системно и эффективно. В связи с этим прошу рассмотреть несколько предложений. Провести комплексную ревизию всего жилищного фонда страны с выдачей каждому многоквартирному дому соответствующего технического заключения. Разработать отраслевую программу по сносу или капитальному ремонту аварийного жилья, с определением ответственных государственных органов и источников финансирования; разработать алгоритм действий для местных исполнительных органов по предупреждению чрезвычайных ситуаций и ликвидации угрозы жизни и здоровью граждан, проживающих в аварийных домах. В рамках реализуемых государственных программ «Нұрлы жол» и «Нұрлы жер» предусмотреть возможность строительства жилья для последующего переселения жильцов аварийных домов, – заключил он.

Юлия ВЫСОЦКАЯ.

Фото автора.

P.S. Строительство нового жилья в Жезказгане – вот ответ на острый квартирный вопрос жителей аварийных домов. Не хватает для новостроек существующих мощностей и коммуникаций? Но для магазинов и кабаков-то хватает! Нет места в городе? Но ведь на месте аварийных домов, подлежащих сносу, можно построить новые. Ведь почти все жезказганские дома немолодые, и моложе не становятся. То есть аварийных домов будет становиться всё больше и больше.